— Когда вы подали требование аннулировать сделку, не дождавшись, пока остынет пожарище — вы же понимали, что это будет иметь последствия?
— Даже так? Я могу исправить это прямо сейчас, — с нескрываемым наслаждением выдал он, управляясь с телефоном одной рукой и деля внимание между ним, мной и дорогой, — Только, когда тебя будут осаждать орды моих родственников, помни — это была твоя идея! Я пытался тебя защитить!
Но ведьма — полковник? А ведьмы-генерала у них там, случайно, нет?
Запястья вдавлены в матрас и синеглазая тень нависает надо мной почти угрожающе, но мне ни капельки не страшно.
Мысль эта внутреннего протеста не вызывала. Голова продолжала кружиться и что-то хмельное, куражное, незнакомое просыпалось внутри. Разгоралось из искорки в огонек, и огонек этот жег изнутри, посылая по телу волны жара.
— Штраф за превышение, если что, я оплачу.