Наверное, Мирославу, козлу последнему, Радомиловичу тоже было унизительно видеть, как ловкие руки горничной на его глазах потрошат его вещи, но он смотрел. Ладка сноровисто, с каменным лицом, собирала Азорские пожитки.
В и без того маленькой ванной стало очень тесно.
Юлька вытащила из угла второй посетительский стул, развернула его спинкой вперед, и оседлала. Руки сложила на спинке, на руки сложила подбородок.
— Хотел убедиться, что все в порядке, — пояснил он и сверкнул голливудской улыбкой.
“Твою мать, первый, она, кажется, рожает”
И уже гораздо позже, уплывая в дрему в собственной постели, я вспомнила то, от чего с меня враз слетела сонная нега: о том, ради чего затевалось свидание, мы так и не поговорили! Не обсудили, как нам дальше жить!