Макс чуть-чуть помолчал, разглядывая колобчат — уловил-таки, кажется, наконец основы детомедитации.
— У всех сразу? — удивилась я. — Да они с рождения ни разу…
Когда он встретился глазами со мной, я всем видом дала понять, как невыносимо я его презираю. Вот просто кушать не могу, как подумаю, что он на одной планете со мной!
— Есть, Бронислав Рогволодович! — отозвались в трубке, и обе фигуры протопали к гостевому терему.
— Дед на месте? — уточнила я у секретаря заповедника, и она негодующе сверкнула глазами, открыла рот, но потом глянула на меня внимательнее, осеклась и молча сняла трубку телефона.
Ну его. Доказывать кому-то, что я «хорошая мать» я забила еще на втором году материнства. Пока синицам моим не стукнуло по году — металась, рвалась, надрывалась… А потом Адка мне мозги вправила. Жестко и без реверансов, как умеют только очень многого хлебнувшие в жизни подростки, помудревшие не по годам и напрочь лишенные как розовых очков, так и пиетета перед мнением окружающих.