– Знаешь, я ведь первые дни в приюте вел себя, как звереныш, захлебывался от ненависти. Убить хотел всех, без оглядки на пол и возраст. Понимание, что действовать надо иначе, пришло после очередной драки с человеческим сиротинушкой. Бугаем на две головы выше меня ростом. Уж и не знаю, как мне удалось с ним совладать – единственный раз! – но бил я его тогда знатно, дубасил со всей силы, а потом ухватился за челку – у него челка такая длинная была, белая-белая, как свеженький снежок… И стучал, стучал, стучал головой по полу, пока его волосы свой цвет на красный не сменили… и тут один парнишка… Маленький такой, молчаливый. Я вообще до того момента думал, что он немой. Так вот, пацаненок этот посмотрел на меня так грустно-грустно и говорит: «Убьешь его? Папку моего тоже так убили. Головой о стол постучали, тот и помер».