Выглядел он точно так же, как и остальные – замызганный дорожный плащ, впалые щеки, дергающаяся щека. И рассказал историю, точь-в-точь похожую на те, что мы слышали раньше – жил в небольшом городке, врачевал людей, помогал окрестным селянам с погодой, время от времени снимал кривенькие и косенькие проклятия и сглазы местных ворожеек, да варил зелья, законные и не очень. Все маги, обитающие в провинции, зарабатывают на приворотах и эликсирах истинного зрения, это известно каждому. Да, они вне закона, но раньше Орден Истины особо за этим не приглядывал.
– Ты понимаешь, что за эти хлопки по лицу я тебя убить должен? – объяснил я элементарную вроде бы вещь – Согласно положению о чести благородной?
– Да это понятно – вздохнул мой друг – Но так хочется глянуть на эту кроху. Своих детей у меня не будет, так что племянница – мое все. Вот что я сделаю! Я ей завещаю свою долю в семейном капитале.
Собственно, основное, чему первые полгода нас учил Ворон по прибытию в Халифаты, во всех этих боях и походах – коллективные заклинания. Те, в создании которых участвуют от двух до десяти магов. Бывают и еще более мощные магические структуры, те, что подпадают под понятия «глобальные», которыми горы двигают, города сносят до основания и новые моря создают, но в них он смысла не видел. В смысле – в трате времени на рассказы о таких диковинах. Нас-то все равно всего два десятка, так что…
Собственно, именно он, Виктор, и является главным аргументом, почему я все же рад возвращению. Пока я его не убью, сам не умру. Ну, или не увижу, как он умирает, если до его потрепанной жизнью личности первыми доберутся мои друзья.