– Так мне бежать особо некуда – попытался оправдаться я – Дома у меня нет, родни тоже. Все, что есть это наставник и соученики. Ну, и ты.
Но – нет, не захотел тамошний король гнуть шею. Он официально заявил посланцам Линдуса что считает невозможным для себя порочить память предков, от которых наследовал престол, порвал их верительные грамоты и адресованное ему письмо Линдуса, а через несколько дней неистово рубился в сече у стен своей столицы. Само собой, та пала, как и ее король, но пример неповиновения был дан.
– А я ничего не поняла! – чуть не поперхнулась лепешкой с сыром Фриша – Абсолютно. Объясните уж мне, тупице, в чем дело!
– Не надо, – строго пробасил он. – Он бы не одобрил.
В левой половине медальона обнаружился рисунок юной девицы, в которой я без труда узнал Виталию. А с правой на меня смотрел лукаво улыбающийся молодой человек, которого уже в этом возрасте чаще называли Вороном, чем Герхардом Шварцем.
– И что теперь? – спросил я – Как поступишь?