Вера уже похоронена. Обращена в прах, собрана в урну и упокоена под этой землей. Он даже не попрощался. Ему никто не позволил этого сделать. Лишил его возможности попросить у нее прощения. Обнять в последний раз.
– Князь, как мы можем тратить ваше время… – Попытался улыбнуться Долгорукий, но в ответ получил тяжелый взгляд.
– Самойлов? – Удивился и император. Затем резко помрачнел. – Он же всех убьет.
Но мы оставались на месте, уже вместе вслушиваясь в шорохи – будто в звуки волн, необоримо налетающих на берег, к нашим ногам, а потом и дальше – чтобы забрать до рассвета часть суши. В шорохи вплелся мягкий шелест – то снежинки закружились небольшим вихрем, поднимаясь и опадая вновь, создавая все шире и шире кольца из танцующего снега на ветру.
– Ежели о бастардах речь, то Шуйские многих бастардов привечали. – продолжил Черниговский. – Вон, Самойлов, что у князя Юсупова внук, пусть и бастард – у них воспитывался!
Черниговский невольно сжал ладони в кулаки – до боли впившихся ногтей в кожу, но тут же постарался расслабиться.