А жадность и въедливость имперских таможенников давно вошла в легенды.
Затем, уловив мой любопытный взгляд, взял себя в руки, уверенным жестом набрал внутренний номер.
– Считаете, император поспособствует? – Задумался над вариантом князь.
– Я думаю, не стоит. – Смотрел он на меня с довольной, сытой улыбкой.
Расслабленно-бравурные настроения, неминуемо коснувшиеся Панкратова с союзниками, сменились мрачной сосредоточенностью.
Не следует думать, что княжич Шуйский нерешительный и робкий юноша – вовсе нет. Проблемы неуверенности для него раз и навсегда решаются, стоит заглянуть в зеркало. Ибо в зеркале, при желании, на него смотрит хмурый трехтонный медведь. Неведомо куда девается остальная масса в обычной, человеческой форме, но подозреваю, что в харизму – так что со внешностью и взаимной симпатии тоже никаких проблем.