Затем жар сменился холодом – лютым, с корочкой на веках и видимым дыханием. После чего удар повторился, замуровав нас от выхода окончательно.
– Оставим формулировки юристам. Нам важен результат, верно?
– Мои гарантии его устроят. – Постановил без малейшего сомнения император.
– Родители никогда не сделают такое с дочерью!
– Я прошу прощения, – подал робкий голос присутствующий тут шестым, и до того абсолютно немногословный господин Еремеев.
– Что тут еще можно иметь ввиду, а? – Сорвав уже все ордена, не найдя новых и чуть ссутулившись, произнес Давыдов. – Максима же повесят…