– Николаша прав, ни в коем случае. – Согласился с ним Сорокин. – Вы должны остаться на своём посту, и начать борьбу, зря мы, что ли золотую семью Романовых с трона скидывали. Скидывали злотых, чтобы всякие серые, да зелёные, на трон взгромоздились. Смешно слышать даже: Троцкий новый руководитель страны. Он же ничтожество, пустозвон, позёр. Духовный карлик, который ворует идеи у своих врагов. Да и у соратников тоже. Нельзя этого допустить.
И товарищ Толмачёв не понимал, что всё это значит: Начало войны или просто политическая подножка. Показательная оплеуха. Чтобы продемонстрировать полную несостоятельность семьи, к которой принадлежал Владимир Николаевич. Но это выходило за все рамки, попирало все законы. По сути, Троцкий устраивал отвратительные игры, на костях сородича которого убил человек! Это было, какое-то особенное, отвратительное кощунство. Что ж, от банды Троцкого всего можно было ожидать. Сборище жадных и беспринципных выродков.
– Товарищ Катя, – с укором и насмешкой глядя на неё говорил оперуполномоченный, – вы ж партийный человек, а в предрассудки верите. Что там у вас в голове?
– Ну как что? Выяснят, кто был с Арнольдом, у вас дома и приедут ко мне, я вижу, они своё дело знают туго, чай не дураки. А вам и невдомёк что ли, что найдут нас, если ко мне поедем? Эх вы! – Он победно улыбался во весь рот, надеясь, что его показная весёлость и подтрунивание хоть немного отвлекут женщину от грустных мыслей.
– Лошади, это анахронизм. У меня авто, – заявил уполномоченный не без гордости, и крикнул, – Ибрагимка, подавай!