– Так ты из наших? Из партизан? А где воевала?
В коридоре товарищ Буханкин увидал товарища Тыжных, тот вертел перед носом омерзительного виду половую, заскорузлую от чёрной грязи тряпку.
Самуил Незабудка имел конюшню на шесть меринов, полдюжины добрых подвод, знакомства среди местных контрабандистов и дружбу с местным полицмейстером. Так же он имел тёщу, Розу Марковну, которая, в свою очередь, имела своё место на привозе, ещё с незапамятных времён царя освободителя.
Они прошли по узкому переулку между трёхэтажными зданиями, и вошли под арку, во двор, и сразу повернули налево. Там, у двери в цокольный этаж они остановились, но постучать не успели – им отворили. Пять ступенек вниз, и они были на месте.
– Чё и лечь нельзя, ну чё за жизнь, а? Это всё паскуду эта, шмальнула падла, и первой же маслиной хлопнула меня. Лярву, тварь найти нужно будет, я шалаве, наживьё, рыло обглодаю сам. Первый раз меня подстрелили… и то баба. На куски порежу.
Было уже темно, стояла ночь, и дождь не утихал. Сталин шёл по Дворцовой набережной, промокший, задумчивый и с потухшей трубкой.