Документы Жирного и Мадьяра Толмачёв даже и глядеть не стал, а вот документы Буханкина стал изучать внимательно.
– Il est charmant, Рашель, Il est charmant. – Восхищался месье Роже, – садитесь, сейчас я вам всё принесу.
– Чего, чего ломаешь? Вот выйду, дубьём тебя нахлобучу, уж отучу людям по ночам двери ломать.
Боже, как в этой Москве орут птицы по утрам. Они словно с ума сошли, и чирикают, и свистят, и заливаются трелями как сумасшедшие, в общем, горланят во всё горло, чтобы оповестить всех, что солнце уже почти встало и всем остальным нужно тоже вставать.
– И имейте ввиду, – Заговорил Бердяев, – как только вы начнёте освобождать страну от ящеров, сразу пойдёт отсчёт.
– Хочу чтобы мой сын, Булатик, жил тут, в Москве. Тут он станет великим.