Вошедший в комнату для допросов мужик мог бы запросто играть Джеймса Бонда. Безупречный дорогой костюм сидел на нём как влитой, подчеркивая осанку и атлетическое сложение. Во всём – во взгляде, в интонациях, в походке – чувствовалась уверенность и сила. Но не грубая, как бывает у каких-нибудь тупых качков-охранников, а этакая спокойная, дремлющая.
– И что, много удалось разглядеть? Про меня, например?
– Врагу не пожелаешь там оказаться! Да лучше бы я сразу сдох!
– Вы, людишки, ведь жутко жадные, – наконец проворчал Больт. – А я – всего лишь огр. У меня ничего нет.
– Чем дальше, тем больше. Но всегда будет предел, который ты не сможешь перешагнуть. Помни об этом.
Отступить, правда, мало кому удалось. Я и опомниться не успел, как всё стихло, и мы остались посреди груды трупов. Последнего добил Берс, вонзив топор куда-то в область шеи, в зазор между пластинами доспехов. Лезвие застряло, и он, упираясь ногой, закряхтел, выдергивая его обратно.