Правая голова огра раздраженно рыкнула, обнажив крепкие желтоватые клыки, а левая пробормотала что-то жалобное и неразборчивое.
Стрелок засел где-то на крыше конюшни, но разглядеть его толком я не успел. Стог сена справа от нас словно взорвался изнутри, и сквозь ряды наших противников, роняя бойцов, как кегли, пронеслось нечто здоровенное. Уши заложило от криков и звуков тяжелых ударов железа о железо – БАМ! БАМ! БАМ!
Злость придавала храбрости, и я молотил жабомордых почём зря, не особо целясь и почти не обращая внимания на уколы их примитивных копий. Толком проткнуть меня им не удавалось, удары приходились вскользь и были неприятными, но, похоже, не особо опасными.
– Не нравится – не ешьте, – огрызнулся я. – Я предупреждал, что характер у меня не особо покладистый. Но вы говорили, что вам плевать – лишь бы дело делалось.
– Ну а громила-то где? – сматывая веревку, огляделся Берс. – Смылся уже куда-то?
Взгляд упал на пожеванный жабой конец посоха – он весь был в какой-то бурой слизи. Вот ведь паскудство!