Все тело наполняла глубокая блаженная усталость, как та, что наступает после родов. Она очень походила на счастье – наверное, она им и была. И мягко перешла в сон. А сон опять оказался чужим – и я знала чьим.
– Где ты был? Нет, сейчас же отвечай бабушке, где ты был, а? У бабушки из-за тебя сердце болит, а тебе все равно, дрянь такая, весь в мамашу, горюшко мое, под забором сдохнешь, помяни мое слово, и знай, я тебе в тюрьму передачи носить не буду…
– Скорее всего. Обычно к этому времени уже через одежду колются старым шприцем.
– Вот, значит, как, – резюмировал он, закончив чтение. – А что еще будет? Рисунки какие? Материал какой?
Проснулась я в два часа дня и стала собирать себя по кускам. Болели все мышцы. Ссадины и порезы саднили, но не нарывали. Температура, слава богу, не поднялась. Я еще не до конца восстановилась, но уже была способна думать и принимать решения. Лицо вроде обошлось без синяков и порезов. Страшно хотелось есть – еще бы, после больше чем километрового заплыва в холодной воде. Тренер Сергей Иванович гордился бы мной, хотя, пожалуй, душе пришлось куда тяжелее, чем телу.
Через неделю я получила первую электронку: «Vse normalno». А через месяц на мою карточку пришли первые деньги и аккуратно приходили до сих пор.