– Типун тебе на язык, болтун чертов. А ты, Олька, помни Наумыча и будь ему благодарна. Потом поймешь, что он для тебя сделал.
Лес кончился неожиданно быстро. Тропа вывела на обочину дороги – обычной грунтовки. Лиса не показывалась. Очевидно, дальше нужно было идти самой, но здесь даже я не смогла бы заблудиться. Широкая наезженная грунтовка уходила вперед, сколько хватало глаз. Низкое небо плотно затянули серые облака. По обе стороны от дороги простиралось скошенное поле. Что здесь росло, кто его скосил – думать не хотелось. А густая жесткая стерня не вызывала желания свернуть с дороги, которая, казалось, текла, делая плавные повороты, словно неглубокая река на равнине.
Я молча кивнула. Уж кому и знать, как не мне…
– И что там? Я его смотрела перед смертью.
Коля-Штых был известным и уважаемым человеком – в узких кругах, куда входила и я. Этому не мешали ни его молодость – всего двадцать пять лет, – ни то, что он с трудом читал по слогам и не знал таблицы умножения. В конце концов, вспомогательную школу-интернат он закончил без единой тройки. А еще он не пил и не курил, был надежен, порядочен, трудолюбив и аккуратен. Он уже успел стать мастером в своем деле и зарабатывал куда больше меня – с моим красным дипломом, первой категорией и стопкой свидетельств о повышении квалификации.