– …ведь все было как всегда! Ну замкнулась в себе, с нами почти не общалась – думали: ладно, переходный возраст, влюбилась, все через это проходят. Таня… жена… пробовала ее разговорить – так и не получилось. Решили оставить в покое, сами такие были в свое время. Потом стала в ванной запираться. Моется, моется, по часу и больше. Потом руки у нее какой-то сыпью покрылись, расчесывала их до крови. Таня ее сюда к дерматологу водила. Мази всякие, болтушки – стало лучше, но ненамного. Переживали, что не проходит, но дерматолог говорила, что у них подолгу лечатся. Но не с крыши же из-за этого бросаться! Она одна у нас, других не нажили… Я все по командировкам, страшно было еще рожать: одного ребенка матери на ноги поставить тяжело, но можно, а двоих – сами знаете. Я так сына хотел, а когда третьего оттуда привез хоронить, решил: не надо. Насмотрелись с Таней, как офицерские вдовы сирот поднимают. А у меня никого не было, кроме них. Служба и они – и все. Мои женщины! Полина так на Таню походила, только глаза мои, у Тани карие… были. Вот сейчас на пенсии, комиссовали по ранению. Квартиру получили, обжили – жить бы да жить. А жить некому. И зачем? Вот вы скажите – зачем?