Боковым зрением я видела чашку, стоящую на подоконнике. Чай, конечно, уже остыл. Потом заварю новый.
– Успокойся, мать, – сказал Валерка, неожиданно очень серьезно. – Ничего там нет. Просто старость. Такая старость, что непонятно, как она вообще на второй этаж залезла. Не моложе Прохоровны, – он кивнул на дверь, – а она здесь с пятидесятого года работает.
– По какой причине? – спросила я, чувствуя, как начинает подергиваться уголок рта. Вот прижимаются к голове и сдвигаются назад уши – благо под волосами не видно. Оборотень реагирует на мой гнев и сейчас бросится – как тогда, в такси…
Откуда взялся этот голубь? Обычный толстый сизарь ворошился рядом на грязном толе, явно оглушенный ударом. Но ведь все нормальные голуби ночью спят. Кто поднял его на крыло и заставил набрать такую скорость, чтобы сбить с ног взрослого человека?
– Нет, ты же знаешь, он еще долго не приедет. Тебе приснилось, наверное.
– Не боюсь. Я же тебе говорю: это разменная монета. Только проще этих подремонтировать, пока смена подрастет. Вот тем, кто пластику одному местному дону Корлеоне сделал, – им стоит бояться. А эти все равно скоро от ширева перемрут. Не делай большие глаза, лучше подумай, как мне их вести после операции. Детокс, что ли, параллельно проводить – так почки могут не выдержать. Подумай, ладно? Ты же у меня умница.