– Мне все равно, кто за что будет стыдиться, – сказала я, чувствуя, как холодеют ладони, – но здесь будет тихо. Два часа ночи, за дверью послеоперационные больные. Этот разговор продолжите дома. Хотите успокаивающее?
– Приезжали, забрали всех своих. Вчерашнюю и тех двоих. Сейчас только хозяйские остались.
Денек выдался… Психологическая помощь упырям и готам… А кто поможет мне? У кораблика по-прежнему две мачты. Валерка – стукач? Но кому я могу быть интересной? Нищий врач с двумя детьми. Какие такие спецслужбы во мне нуждаются?
– Вот дура старая, разве можно так ребенка обзывать. Давно, еще при царе, так убийц называли. «По семи душам» – значит, семерых убил – тьфу, не при нас будь сказано – и пошел на каторгу навечно.
Это рычала я. Звук рождался где-то глубоко, заставлял трепетать диафрагму и вырывался из приоткрытого рта, ноздри раздувались и парусили.
Пора собираться. Любимая Дашкина ветровка, двусторонняя: красная на клетчатой подкладке. Как хорошо, что мы с ней уже одного роста. Волосы у нее куда длиннее, но можно надеть капюшон. Телефоны, мой и ее. Хирургические перчатки.