– Да так, ничего… – дипломатично ответила она. – Бледненькие только и глаза наплаканы. Сами-то доберетесь?
Я посидела еще несколько минут, обдумывая план действий, и вышла на балкон.
Хлипкая решетка соседского балкона и неожиданно близкий ствол грецкого ореха, растущего рядом.
– Не вижу, почему бы благородному дону не посмотреть на ируканские ковры! – с пафосом провозгласил Генка, и мы оба расхохотались.
Через полгода Таськина наука первый раз спасла мне жизнь.
И из-за того что в нашем подъезде, оказывается, жил-поживал больной с открытой формой туберкулеза. Он не собирался тратить остаток жизни на лечение, а не на водку. И это его плевки украшали лестницу, по которой ходили мы все, но самой слабой оказалась Катька.