Матерясь сквозь зубы, начал подниматься на холм. Засунув кинжал за голенище сапога, я левой рукой с трудом снял с себя ножны от меча-сабли, расстегнув, сбросил ремень с подсумок и ножнами от кинжала. Каждый лишний грамм давил на тело, как десяток килограмм. Всё — вершина холма. «Что это?» — я присмотрелся.
Как долго, думал я, глядя на эти перестроения. Хотя, как говорили в советской армии, все уставы написаны кровью. Если не соблюдать требования имеющегося наставления по стрельбе, недолго и до несчастного случая. Уже две смены отстрелялись. Через три моя очередь.
— Тимофей, а батька сильно ругаться будет? — нервно поеживаясь, завёл разговор Роман.
А с награждением как быть? Аленина в реестре нет. — Атаман выжидательно смотрел на высокое начальство.
— Он перевязки делал? — вновь я обратился к окружившим нас обозникам.
— «А» потому что Аленин, а для Вас могу букву «Н» нарисовать, Николай Петрович.