Как долго, думал я, глядя на эти перестроения. Хотя, как говорили в советской армии, все уставы написаны кровью. Если не соблюдать требования имеющегося наставления по стрельбе, недолго и до несчастного случая. Уже две смены отстрелялись. Через три моя очередь.
— Тимофей, а батька сильно ругаться будет? — нервно поеживаясь, завёл разговор Роман.
А с награждением как быть? Аленина в реестре нет. — Атаман выжидательно смотрел на высокое начальство.
— Он перевязки делал? — вновь я обратился к окружившим нас обозникам.
— «А» потому что Аленин, а для Вас могу букву «Н» нарисовать, Николай Петрович.
Подумав, Афанасий Васильевич продал двух оставшихся быков, корову, купил для внука и себя двух молодых трехлеток амурской породы, и пошел наниматься в пастухи к Савину. А что оставалось делать. Вспахать двадцать десятин Аленинской земли сил не было. Афанасию Васильевичу шел шестьдесят пятый год, не было уже былой силы в руках, а после свалившихся на голову смертей близких как-то разом разболелись старые раны. А с внука какой спрос в пахоте. Вот и остался один выход, идти в пастухи. Так вот и жили третий год.