Часа через два домой пришёл Селевёрстов с Шохиревым и позвали меня в горницу.
— Я приду, Иван Петрович. Только можете мне пару листов бумаги и карандаш дать. Я писать потренируюсь, а то уже года три не писал. А пером у меня и раньше плохо получалось.
— А притом, Тимофей, что по приказу войскового старшины, тебе ещё один десяток в обучение брать, которые на год твоих младше будут. Мы уже со старейшинами подобрали мальков, тем более от них отбоя не было. О ваших подвигах уже всё Приамурье гудит.
— Ермак, а как ты успел среагировать? — спросил меня Ромка, облизывая свои пересохшие губы.
— Что казак дальше делать будешь? — спросил меня атаман, положив руку на плечо и разворачивая к себе лицом.
— А ты что, Тимофей, ничего себе не наливаешь? — спросил меня Касьянов, делая небольшой глоток коньяка.