— Что вы, это я хочу подсластить настроение вашим обожательницам, — она вернула ему улыбку, — не представляю, чем еще можно одарить монахинь. Но если они не любят сладкое, то я ничего не понимаю в этой жизни.
— И леди Нила отдала бы вам ребенка, — Тьяна не удержалась, чтобы не уколоть герцогиню.
Пришла Овертина, уже в халате и с заплетенными на ночь волосами — даже ей сообщили.
— Ты же не пошутила про завтрашний отъезд, миледи? Тогда запоминай, — и она выбила на дне миски простую мелодию: три медленных и долгих удара, потом три быстрых и коротких, потом снова три медленных, — если я вдруг захочу увидеться и поговорить, я вот так сыграю, и постараюсь погромче. Ты услышишь и будешь знать, что я рядом. Это на всякий случай.
Он был красив той грубоватой, неправильной немного мужской красотой, от которой легко может закружиться голова. И — мгновение, глаза в глаза. Опасная игра взглядов.
Может быть, завтра. Буду признательна, если вы убедитесь вашими безотказными методами, что призрака действительно больше нет нигде. Чтобы я уже не беспокоилась за племянницу. Надеюсь, заколдованные булавки вы умеете находить лучше призраков. У вас тут точно нет других каких-нибудь сущностей?