Она отдала пергамент священнику, и приложила ладони рупором ко рту. И крикнула очень громко, во всю силу голоса:
— Может, я пока не имею права считать себя членом семьи, — сказала Тьяна негромко, — но считать меня другом вы уже как-то обещали. Правда, там было еще условие, конечно.
Да, конечно, денег на поездку не было. Но раз их все равно придется достать, чтобы исполнить приказ короля?
— Непоправимое случилось, — повторил мрачно Хойр, — знать бы, насколько плохо это непоправимое. Элла, вы только подумайте… — он, забывшись, назвал ее по имени.
Он ушел, унося с собой костюм, Тьяна тоже отправилась к себе. Села к столу и опять взяла рисовальные угли, а в голове все крутился рассказ Ривера.
— А… ну да. Поясни сам! — герцог махнул рукой.