– С того, что она не стала общаться с матерью, зная, что ты здесь. За это Донна и мстит, Адам. Разве нет?
– Забыл сказать, – вещал адвокат тоном, не терпящим возражений, – никаких провокаций и скандалов! Никаких разборок с мужем, его любовницей, продавцом в супермаркете. Хотите напиться – поезжайте к подруге и запритесь у нее. Узнаю о нарушении моих требований – откажусь вам помогать, будете барахтаться дальше сами!
Она многозначительно поиграла темными бровями и выскользнула из каюты, абсолютно уверенная в том, что совершила благое дело, дав Боннеру войти.
– Какое тебе дело до моих проблем? Чего ты вообще суешь всюду свой длинный нос?! Только и делаешь, что собираешь сплетни отовсюду и тащишь их на мою кухню, будто мне это интересно!
– Зато не прямо сейчас и не на этом дирижабле. Я оттянул твою кончину. Снова! – Боннер кивнул на дверь, и я гордо вышла.
– Вы, по всей видимости, отказались от обедов и завтраков в номер, входивших в стоимость билетов. Я прав? Они ведь не приносят еду на дорогих фарфоровых тарелках. Я понимаю.