Я приняла ее, поднялась и медленно поплелась вверх.
– Голод не тетка, – ответил я, надеясь лишь на то, что Кэтрин Поук быстро угомонится и не станет ломать комедию в стиле обиженной нимфетки.
Казалось бы, какое мне дело до его душевных терзаний и психических отклонений, которых он не замечает в упор? Ну, хамит иногда, гадости говорит, в крайности впадает… так и мне с ним рядом оставаться недолго, детей от него не рожать. Но вопросы жгли изнутри. И если бы Стэфани, которой я звонила раз десять за последние два дня, ответила на вызов хоть раз, то я непременно переадресовала ей свои сомнения и переживания. Уж подружка нашла бы способ узнать что-то стоящее о Боннере. Например, через своего любовника.
– Не посадить, а шантажировать, чтобы узнать ответы. Это разные вещи, согласись? Пришли. Ложись.
– Как вас зовут? – Подружка уперла любопытствующий взгляд в ближайшего представителя органов.
– Остановила. Но этого мало, – безмятежно ответил ребенок.