Резко обернувшись, увидела картину маслом: Марта, яркая брюнетка лет двадцати пяти, стояла передо мной, моргая огромными черными глазами, и, опираясь на столешницу, улыбалась.
– Он инкуб, – как-то очень спокойно сообщил Адам.
– Сомневаюсь, что они согласились бы на обноски, пусть и такие дорогие. – Заглянув в пакет, Боннер чуть пошуршал там и достал на свет тонкий золотой браслет с незатейливым плетением. К нему крепилась небольшая подвеска в виде сердца.
– Брось, ты должна это чувствовать. – Донна нахмурилась. – Вы ночевали в одном доме.
– Мари – ребенок, – нахмурилась я, – каким бы даром ни обладала.
– Роджера, – соврала я, вспоминая ободранные колени. – Все хорошо. И… я видела Морти. Передала ему все.