Вот бесит меня, когда имя мое перевирают, да еще с этаким присюсюкиванием. Маргошенька… крошенька…
– Погоди… – Малкольм отступил и меня потянул. А потом сдавил браслет свой и велел: – Ждем.
– За кого ты меня принимаешь! Конечно, есть… и в резюме оставлю.
Главное, на душе посветлело. А свиные уши с чесноком оказались не так уж и плохи.
– Погодите, – ректор оттеснил нас и, взяв мирршах за перышко, с легкостью отлепил от кровати. – Какие таланты пропадают… признаться, я о подобном лишь читал, полагал, несколько преувеличивают, но…
Виноград был сладок, вино – терпко, вот только Фредерик не мог отделаться от специфического послевкусия. Плесень… она была повсюду. Чуть тронула бархатные портьеры, притворявшиеся, будто скрывают за складками ткани окна. Пробежалась по потолку, набросав желто-зеленый узор поверх побелевших фресок. Бросила пару пятен на драгоценные ковры… и до еды добралась, куда без того.