На вторую пару я успела, и треклятая Козлоногова, естественно, не упустила случая спросить, где это нас носило. Ответить бы ей в рифму, да… сессия, будь она неладна.
Быстро, и еще быстрее. Закружилась голова. И запахло горелым. Аромат был столь явный, горький, что я даже испугалась: а не я ли это горю…
И вынуждена была признать, что спрятаться не выйдет, что…
– Прекрасные цветы для прекрасной девушки, – молвил он хрипловатым голосом, протягивая букет.
– И рассматривать станут пару-тройку лет? – Что такое бюрократия, я знала не понаслышке.
И короб с пустыми склянками, которые предполагалось заполнять зельями собственного изготовления. В отдельной ячейке лежала стопка этикеток и три палочки сургуча.