– А мне не шептала. Я ведь ненормальная, – она рассмеялась и показала Ларе язык. – И хорошо… нормальным столько всего нельзя… нельзя вот танцевать. Траур. Смешно. Ее никто не любил. Грустно жить, когда тебя не любят. Правда?
Было время, когда земли, до которых твари удавалось дотянуться, становились пусты и печальны. По соседним гуляли чума с холерой, время от времени вспыхивали войны, а те, кто выживал каким-то чудом, тихо и незатейливо помирали с голоду.
Айзек сидел и мелко дрожал. Он обнял собственные колени и смотрел в одну точку. Он раскачивался влево-вправо и улыбался.
И торжественные похороны. Похороны – это красиво, чем торжественней, тем лучше… скоро будут хоронить многих. Интересно.
Годовое жалованье верной компаньонке, банковский вклад и жемчуг из малой шкатулки. А еще коллекцию фарфоровых кошек.
О да, и все будут счастливы. Кроме меня, оказавшейся у черта на куличках – и думать не хочу, где эта их Фелиссия находится, и, быть может, зверя. Он явно был недоволен.