– Пей, – велели мне, прижимая к губам что-то металлическое и холодное. Причем прижимали без всякого пиетета, и опасения мои насчет зубов лишь усилились.
И… выглядел он, говоря по правде, неважно. Бледный. Щеки запали. Скулы обострились. И щетина торчит. Рубашка мятая, куртка расстегнута… я бы его в госпиталь отправила, в неврологическое отделение, но…
Нет! Нет у меня в запасе лишних недель, мне учиться надо, иначе…
Белый фургон без опознавательных знаков припарковался у подъезда. Из фургона выбрались трое ребят в белых халатах, наброшенных поверх цивильной одежды.
– Знаете… – мастер поднялся. – У вас удивительный талант оказываться в нужном – или в ненужном? Тут уж как посмотреть – месте. Я должен буду запротоколировать нашу с вами беседу. Полагаю, вы не откажетесь подписать протокол кровью?
– Положите, будьте добры, на стол… – брать это добро в руки я не собиралась. Вот придет рыжий, глянет наметанным глазом, а там уже и решим.