– Чудесно… просто чудесно, – он потер руки. – Что ж, могу поздравить. Что бы ни говорили остальные, вы поступите. Варнелии перечить не посмеют… и это радует, да… но расслабляться не стоит. Всего-то четверть часа, а вы опустошены. Следовательно, что?
Лук и сметана. И блинчики к ним. Бабушка печет отличные блинчики на сыворотке. И мы сидели, ели их и говорили о чем-то… кажется, о будущем моем, о том, что стану врачом.
Ага, хочется к застарелым циникам с мертвой душой? Или зубы лишние?
– Оргию устраивали, не видно, что ли, – я переползла на диванчик и прижала пальцы к запястью Малкольма. Пульс присутствовал.
Укрепляющий сбор пах мятой, которая слегка сглаживала горечь трав. Мастер сыпанула в чайник пару сушеных ягод зимноцвета: пусть уж и аромат появится мягкий. Тедди никогда не любил горьковатого вкуса, которым обладало большинство настоев.
Я знаю, что такое страх, когда руки леденеют, а ноги отнимаются, когда из всех мыслей в голове остается одно – это не может произойти со мной. Только не со мной…