И даже те сноски крохотными буквами, в которых так любит ковыряться мастер Гиннеша, еще одна моя наставница волей ректората.
Сидеть пришлось долго. И чтобы сидение не проходило в унылой тишине, где один человек явно раздумывает над перспективой смерти близкой, а другой, озабоченный подобной же перспективой, но в отдаленном будущем, мается тайной, обладателем которой стал, я отправила Малкольма в столовую.
Да уж, оптимизм из рыжего так и прет. С другой стороны, не факт, что в его ситуации я сама не ударилась бы в перманентную депрессию.
В родной подъезд, в ту привычную жизнь, которую я знала и понимала, а тут… тут я, быть может, и ценный элемент мира, но не человек…
Вот, значит, какова она, новая папенькина любовь. Хотя, может, я и предвзята, но любовью здесь и не пахнет.
Вот интересно, где ректора черти носят и прочих спасателей, ибо крепко я сомневаюсь, что он станет в одиночку заговоры разоблачать, и вообще. Давно пора явиться в свете добра и с пламенеющим мечом. Что-то подсказывает, что мечу Мелисса внемлет куда охотней, нежели какому-то там свету.