Он обиженно выпятил губу, но так жевать было неудобно, а потому гримаса исчезла так же быстро, как и появилась. Некоторое время мы сидели молча, каждый погружен в свои мысли.
– Отсюда… что тут… тесно, темно… и помешать норовят…
Он, кажется, собирался пощечину отвесить, но у пьяных реакция не та, а вот мои мальчики не оплошали. Я и моргнуть не успела, как папуля на полу оказался. Скрюченный, он был жалок, только… жалости не возникало.
– Лет пять уже, – санор Альгер вошел бочком.
– Ага… – я поерзала, устраиваясь удобней, и голову на плече Малкольма пристроила. А что, плечо это надежное, удобное.
– Нет, – рыжий взял меня за руку и насупился.