– Агнесс! – на ступенях появилась плотная женщина весьма мрачного вида. И таковой ее делал отнюдь не наряд – длинное платье мышастого колера, – а выражение лица. Застыла на нем этакая мрачная готовность превратить жизнь в подвиг. Причем не только свою.
– Молчи! – потребовала она и поспешно добавила: – И вообще отец не он, а…
И рвала меня на части. Требовала отпустить ее… и это было похоже на опьянение.
– Его пытались заставить… возместить ущерб…
В шестьдесят три года, что для мага и близко не срок.
– А можно было? – я смочила горло остатками чая. Если и дальше так пойдет, то, чувствую, к рассвету язык мой распухнет, а голосовые связки ослабнут.