С Натали мы теперь встречались почти каждый день. Хоть на пару минут. Обменяться парой слов, провести рукой по волосам, поцеловать. Если выпадал хотя бы час, шли гулять, не глядя на время. Между прочим, служба «одна баба сказала», сокращённо ОБС, в это время работала не хуже, чем в наше. Мелкая шпана при виде нас испарялась мгновенно. Натали, смеясь, говорила, что если ей надо пройти мимо такой братии в узком месте, они сливаются со стеной. Во всяком случае, очень стараются.
От мыслей меня отвлёк сиплый голос проводника, который приполз объявить о скором прибытии на станцию. Собирать мне было нечего, и я молча смотрел на проплывающий пейзаж, слушая начавшийся шорох в вагоне. Вот замелькали городские строения, и поезд прибыл в город-герой Москву. Дождавшись, когда осоловелая братия выползла вон, я тоже вышел в тамбур. Глянул на здание вокзала и спрыгнул на перрон.
Мы сели у небольшого столика в углу. Там стоял самовар, заварочный чайник, чашки и вазочки с печеньем и фруктами. Верховный, как хозяин, налил чай и подвинул ко мне печенье.
– Господин подполковник, вам достаточно моего слова или дать обещание должен каждый польский офицер лично?
Я не дал его удивлению развиться до болезненного и влепил пулю прямо в открывшийся рот. В постоянном шуме подъезжающих и отъезжающих машин хлопок выстрела не был слышен. Шагнул в землянку следом за упавшим телом, левой рукой закрывая дверь за спиной. Один из зенитчиков сидел за столом, двое валялись на нижних полках двухъярусных кроватей. Оружия ни у кого из них не было. Это даже боем назвать нельзя, я их просто положил, как в тире. Оно, конечно, не слишком по-джентльменски, но на войне как на войне.