Конечно, если пиявцы умирали, то умирали не в лагере, а в городе, – лихорадочно размышлял Игорь. – Они умирали уже потом, после летних смен: осенью, зимой, весной… Но слух об этих смертях не мог не докатиться до Свистуновой. И Свистунова не могла не заподозрить что-то неладное. Наверное, она убеждала себя, что не существует никакой чёрной тайны пионерлагеря. Но её терзали сомнения. Неизбежно терзали! Она гнала их от себя, потому что не могла обнаружить в лагере ничего необычного, однако страх засел в душе глубоко и прочно. Вроде она его обуздала – а Валерка вдруг ударил так, что все запоры лопнули, и страх вырвался на свободу. Подобное бывает, когда человек смутно ощущает некое нездоровье, но отмахивается от него, отрицает, а является врач и говорит: да у вас рак!