Но это ладно. Мелочи жизни. Обычная возня. Куда страшнее событие произошло сегодня утром.
Суточная щетина. Страшный перегар. Злые, осоловевшие глаза. Слегка помятый мундир пехотного поручика довоенного образца. Еще красивый и не растерявший свой лоск под тяжестью острого дефицита всего и вся. В руке трехлинейка, на левом плече гитара в чехле, на правом – ремень с подсумками. Надеть его он просто не успел.
– Палата, – поправил санитар раненого. – Да, вам выделили одиночную палату, чтобы никто не тревожил.
В общем, сиятельные благородия ее и уважали, и побаивались. В чем, правда, не спешили признаться даже себе. Вот и сидели тихо на скамеечке, негромко подвывая романсы под гитару в стиле побитых собак. Впрочем, Максим многих местных нюансов не знал, а на остальные плевал с высокой колокольни, а потому без какой-либо оглядки на ворчливых теток взял гитару. Прошелся по струнам, вслушиваясь. Немного подстроил лады. И, загадочно улыбнувшись, начал играть…
– Хоботовым? Он тут? – удивился полковник, выдавая знакомство с ним.
Конечно, оставлять просто так этот важный полевой склад трофеев было нельзя.