Виктория провела ладонью над иголкой и что-то прошептала, что именно, я не разобрал. Секундой позже на кончике иглы, том, что с прорезью для нитки, снова загорелся алый огонек. Губы Виктории опять шевельнулись, глаза сузились, и она снова резко провела ладонью над иглой.
– Так что за дело, Ляксандр? – откусив кусочек сахару, спросил у меня Кузьмич. – В чем помочь тебе?
Было видно, что мои слова заставили Косачова призадуматься. Оно и понятно – если я такую штуку выкину, отголосок этих событий и до ушей Ряжской может дойти. А это в нынешней ситуации здорово по карьере может ударить. Она и в статусе клиентки много чего могла сделать, а уж теперь-то…
– Кто? – впечатлился даже Геннадий. – А финская почему?
Я зашел в переговорку, плюхнулся в кресло и зевнул, прикрыв рот рукой.
– Главное, что это поняла я, – подумав, сообщила мне Ряжская. – А до нее я это как-нибудь донесу.