И она покинула переговорку, а я остался сидеть в ней. Конверт так и лежал на столе, причем мне даже не хотелось в него заглядывать. Не мотивация, говоришь? Ну-ну.
Правда, я немного опечалился, когда сообразил, что забыл пересказать Ровнину слова Силуянова. Ну те, в которых он упоминал какой-то непонятный отряд борцов с такими, как я. Хотя, может, и правильно сделал, что не рассказал. Не исключено, что и нет никакого отряда вовсе, или он существует только в воображении нашего бывшего безопасника. Умом он поехал капитально, про это по секрету Чиненкова Романовой поведала после телефонной беседы с больничным врачом. Само собой, через полчаса данную тайну знал весь банк.
– Не знаю, – озадачился я. – Тут ничего не сказано.
– Полный цикл, – понятливо кивнул я. – Сам посадил, сам срубил, сам смастерил. Уважаю!
А сейчас позавтракаю и займусь одной интересной темой, которая в голове уже пару недель вертится. Если более детально – хочу попробовать поэкспериментировать над одним из рецептов, тем самым, что придумал Митрий, и который слабому полу башню сносит на предмет любовных утех.
– Ты тогда упомянул о том, что это не предел, – голос женщины приобрел жесткие нотки. – Я попрошу тебя в данном случае не слишком либеральничать. Этот человек мне много чего задолжал.