Потому в переговорную мы зашли вместе – я и клиентщик, нацепивший прямо у дверей на себя невероятно радостную и солнечную улыбку. Как ему удается радоваться встрече с клиентом настолько искренне, что даже я, минуту назад слушавший его речи о том, что: «Вагнеры, конечно, уроды еще те, но, блин, у них такие обороты», верю в чистоту его помыслов?
Как видно, суровый начальник этот самый Ровнин Олег Георгиевич, если даже пропитанная донельзя духом бунтарства Евгения сразу стала милой и тихой.
Недаром же наши предки эти дни, те, что с первого по седьмое января, «Страшными» называли.
– И ты не лучше! – немедленно вызверилась Наташка на подругу. – Ты вообще на чьей стороне? На моей или этого гада гадского?
– Да нет, – Женька явно злобно улыбнулась. – Просто сегодня суббота, выходной. Я готова пожертвовать тебе дневное время, но не вечернее. У меня, знаешь ли, есть личная жизнь, в отличие от некоторых.
А вы как думали? Когда восемь – десять часов в день ты приторно-сладким голосом общаешься с клиентами, употребляя исключительно благонравные слова, то единственной отдушиной является только пообщаться в своем кругу на простом и соленом русском языке. Отличная, доложу вам, разрядка. Те же Наташка с Ленкой такие нецензурные словесные петли завернуть могут – не в каждой подворотне услышишь. А уж какая мастерица Анька Потапова по этой части – слов нет. Хотя она операционистка, ей сам бог велел.