– Ну теперь главное, чтобы мужик этот одно место себе не стесал до корешка, – хмыкнув, произнес Кузьмич. – А ты, Ляксандра, ловок становишься. Вон как с травами-то управлялся.
– Если ты мне откажешь, то я пропала, – немного застенчиво проговорила Аглая. – У каждой из нас есть только один шанс обрести покой. Любая русалка может позвать живого человека посмотреть наш последний летний танец, а после предложить ему лечь с собой. Он доброй волей должен согласиться сделать это. И если это случилось, то душа той русалки освободится от проклятия, что ее в реке держит. Но сделать такое русалка может только раз, второго шанса не будет.
– Слушай, она упоминала какую-то рыжую девицу, – продолжала тем временем свой рассказ Маринка. – Мол, связался ты с какой-то малолеткой, та по ухваткам форменная прошмандовка.
Мезенцева подкатила к дому минут через пятьдесят, вылезла из машины туча-тучей, и без всяких слов махнула головой – мол, расплатись.
На мою правую ногу в этот момент надавила ее узконосая туфелька, давая понять… Черт его знает, что она хотела мне сказать? Поди эту Ряжскую пойми.
Но мне надо знать, до каких пределов я могу дойти в общении с ней, где та пограничная линия, которую нельзя переходить ни при каких условиях. Она изучает меня, это ясно как белый день. Причем пускает в ход все приемы, включая самые грязные – провоцирует, ищет болевые точки, смотрит на мою реакцию в некомфортных ситуациях.