— Маккой, постарайся прислушаться к тому, что говорю. Верь мне. У озера я хотел активировать руну Освобождения, боялся тебя задеть и не успевал объяснить. Мы могли погибнуть оба. Очень тебя прошу, когда я говорю что-то делать в трудную минуту — просто верь мне.
В начале урока он встретил меня радостным: «Вспоминаешь меня, крошка. Я был твоим первым… по руне»! И потом продолжил тренироваться на мне в остроумии.
Меня целовали все глубже, все сильнее. Волосы схватили, скручивая. Тихий стон. Кажется мой. Все равно чей. Безумный вкус то податливых, то напористых губ в сладком взаимном танце. Тяжелое мощное мужское тело потерлось бедрами, и я, наконец, осознала, что мы оба потеряли контроль.
— Пусть все парады на свете горят огнем, — проникновенно сообщала ему я, раздумывая, лежать пластом дальше или второй раз пообедать.
Ну нет, я в такое не играю. Вздохнув, я поднялась со стула. И услышала грохнувший со всех сторон смех.
— Олаф, прекращай немедленно, — зашипела я, внутренне впервые соглашаясь с белоголовым. Я же в цепочке, не шелохнуться, ни оттолкнуть, — выводи людей.