— Нормально, — услышала я сзади снисходительное.
Пока вещал оглушительный голос, с куба начала медленно опадать ткань, обнажая странную золотистую клетку с темной тушей внутри, от вида которой крохотные волоски на руках поднялись дыбом.
И застыла с поднятой ногой и книгой на взлете. Осторожно повернулась и до звона ударилась в стекло лбом.
Мой указательный палец, сладкий от остатков присыпки, с удовольствием облизывали, мешая связно мыслить.
Команда насторожено молчала, делая вид, что укладывает небольшие рюкзаки и вообще не слышит, о чем мы разговариваем с Борном.
На стук никто не ответил, зато в двери торчала записка, лист бумаги, хрусткий, белоснежный, я и не припомню когда в жизни видела настолько чистый цвет. Сразу под виньетками и гербом в виде всадника изящным каллиграфическим почерком было написано: «Не переживай. Все будет нормально».