— Родька, — приподнявшись на локтях, гаркнул я. — Подъем.
— Так пошли, — дед махнул свободной от ковриги рукой, и перед нами появилась тропинка, ведущая вглубь леса. — Солнце почти село, к тому времени, как дойдем, и эти канительщики на поляну вылезут.
— Все? — спросил режиссер, после того как девочка-гример еще раз проверила готовность маринкиного лица к съемке. — Начали!
— Начальству виднее, — дипломатично заметил я. — Лично мне кажется, что он собирается сделать меня своей левой рукой. Место правой уже Волконским занято, но левая-то свободна?
А вот к русалкам я все же выбрался, пусть и в самую последнюю ночь. Интересно же на них посмотреть.
— Скотина ты, Смолин! — у моей приятельницы покраснели щеки. — Чего? Красиво же!