Яр выломал ветку из куста, резким движением оборвал листочки, со свистом рассек прутом воздух. Парнас побелел, прикусил нижнюю губу, бороденка его жалко затряслась. Воевода же был мрачнее вчерашней тучи.
Если бы я удовлетворяла инкуба-мазохиста без помощи Лютого, то почувствовала бы свою темную сторону раньше. Наверное, от колдовства я тоже могла получить удовольствие – от власти над чужими судьбами, от ощущения собственного могущества.
– На месте объяснишь. – Юлька встала с кровати. – Я сгоняю в общежитие за платьем, да и остальное прихвачу, раз уж подалась в приживалки.
– Ее нашли в огороде, уже холодную. Может, сердце прихватило, да и старая она была, лет триста тут жила. Две недели назад похоронили. На церковное кладбище поп не пустил, так что могилка возле леса, под ивой у пруда.
– Блин, противно как-то, – поморщилась Юля. Она отвела руку, замахнувшись для пощечины, инкуб прикрыл глаза в предвкушении, и тут прямо в челюсть бедняге прилетел мощный хук. Тэйлор Лотнер слетел с крыльца и повалился в траву.
Юлька влетела в квартиру через полчаса после моего звонка, когда я сидела верхом на набитом чемодане и с тоской смотрела на вещи, разбросанные по комнате. Подруга остановилась на пороге, воинственно перекинула за спину толстую русую косу, вдвое толще ее запястья, обвела взглядом комнату. Я даже умилилась: Юлька – само воплощение нежности и женственности, но сейчас ее голубые глаза сверкали праведным гневом, а на щеках разгорелся румянец – примчалась защищать подругу.