Разгрести бы накопившиеся завалы да вывести Содружество на чистую воду. А там и на покой можно будет – хоть так, хоть этак. И уже станет не страшно…
– Да то и значит, – воскликнул папа с неожиданной экспрессией, – что жить в это время надо вместе, а не порознь! На все плевать, хватать в охапку – и жить! Никаких «потом» и «потерпи еще немного»!
Дуло вдоль проспекта немилосердно. По-северному злой ветер вымораживал скулы и гнул пешеходов к земле. Я нырнул в долгожданную подворотню, словно солдат в окоп из-под обстрела, и с облегчением перевел дух. Смахнул со щек невольные слезы и заторопился дальше, в свой сумрачный подъезд. Пусть в нем попахивает плесенью из подвала, зато от пузатых батарей щедро расходится жар, а за это я сейчас был готов простить многое.
– Ты или мероприятие? – Я действительно не понял ее вопроса.
А эта внезапно возникшая гонка, когда Старая площадь вдруг перестала поспевать за Кремлем? Где это видано, чтобы на подготовку с нуля рабочего совещания СЭВ по экономическим реформам дали лишь год?! Да и вообще, откуда этот вдруг возникший раздрай в верхах, эта резко возросшая неопределенность? Откуда это недоумение даже в глазах некоторых членов Политбюро?
И еще трое, что «вроде как свои», – они напоминали Леониду Ильичу Арвида Яновича и его сотрудников, что из той, закрытой от всех части КПК. Этакие умные и зубастые бойцы, только помоложе и посвежее лицами. Стахура и Милевский от Правительства Народной Польши, Казимеж Свитала от Сейма…