– Мелкую? – В глазах у мамы вспыхнул новый интерес. – Вот как…
От балюстрады зал внизу просматривался великолепно. По центру, в танцевальном круге, колыхались в такт музыке потные тела, время от времени мелькали мужские и женские плотоядные улыбки, кто-то совал лабуху купюру, заказывая следующую песню. Вяло бродили между брошенными столами официанты, измученные сумасшедшим напором веселящегося люда. Джордж не поймал на себе ни одного взгляда снизу, и это внушало надежду.
– Причем, – блеснул линзами Колби, – речь идет не только о леваках. Справа тоже есть ушибленные на голову. Нам предстоит оппонировать – не самому Ронни, конечно, но целой группе его советников. И вот этот «ленинградский феномен» – он интересен и важен не только сам по себе… Мы можем использовать его как рычаг, чтобы развернуть ситуацию в Вашингтоне в свою пользу. Это если ты будешь с нами…
– Идеалист? – бросил Жора пробный камень.
На лице ее теперь ясно читался вызов, который она только что бросила сама себе, – бросила и сумела взять верх. Эта победа ровным огоньком горела в глубине ее выразительных карих глаз.
– Пошли. – Карл закатил глаза к небу. – У нас сегодня своя история. Хочется верить, что она будет не столь трагичной.