В машине Софья сразу стала уплывать. Уже на первом повороте она клюнула носом, а еще через квартал завалилась мне на плечо и, протяжно вздохнув в полусне, сладко засопела под негромкие редкие щелчки таксометра.
Он ждал продолжения, но я умолк и теперь разглядывал мелкие крапинки шрамов на его левой щеке.
Усатый застыл в наклоне, смешно вытаращив глаза.
– Я вам сейчас принесу, – с готовностью кивнула Мелкая.
Непокорное тело подростка постоянно отмачивало фортели, и поступки на интуитивном ощущении грани между правильным и неправильным раз за разом опережали мысли. Я просто не успевал опереться на свой опыт: решения выскакивали как чертики из коробочки – быстрее, чем соображал подумать; лишь потом, рефлексируя, я догадывался, что мог бы поступить мудрее.
В углу, на старом стуле, повисли в ожидании завтрашнего вылета темно-синий пиджак из тех, что называют «клубными», и габардиновые брюки, на полу рядом – почти не ношенные португальские туфли. Алик прошелся взглядом по массивным металлическим пуговицам на пиджаке и успокоился – все на месте. Он чуть покривил лицо, отгоняя навязчивую мысль, и тяжело опустился на сиденье.